История Амузги

Амузги (Г/ямудже), расположенное в 4-5 км юго-западнее сел. Кубачи, в прошлом являлось крупным центром производства кузнечных изделий, особенно холодного оружия, пользовавшегося большой известностью в Дагестане и за его пределами.

Амузги (Г/ямудже), расположенное в 4-5 км юго-западнее сел. Кубачи, в прошлом являлось крупным центром производства кузнечных изделий, особенно холодного оружия, пользовавшегося большой известностью в Дагестане и за его пределами. Широкий спрос находили изготовляемые в сел. Амузги бытовые и сельскохозяйственные железные, а также стальные изделия - ножи, ножницы, топоры, мотыги, серпы, замки, кузнечные гвозди, подковы, вплоть до иголок, а также разнообразные ремесленные инструменты, которые сбывались кубачинским мастерам. На протяжении многих веков своей производственной деятельностью (экономически) и в культурном отношении сел. Амузги было тесно связано с сел.Кубачи.

Изготовление клинков издавна являлось основным занятием жителей Амузги: "Мы никогда ничем иным не занимались, ни торговлей, ни земледелием. Мы всегда делали только клинки кинжалов и шашек, оттого и достигли таких результатов", - говорят амузгинские старики. В 80-х гг.19 в. в Амузги насчитывалось 250 дворов, и все жители участвовали в производстве. В 19в. амузгинцы выделывали оружие целиком, хотя внутри мастерской существовало разделение труда. Впоследствии амузгинцы утратили свою самостоятельность, они выделывали только клинки, которые скупали, монтировали и сбывали кубачинцы., "единственные их купцы и заказчики". Клинок должен был пройти 13 стадий обработки из предварительно подготовленных железной болванки и узкой стальной пластины. Полученный клинок амузгинские мастера называют "дамасским", на его поверхности хорошо видны следы сковавшегося металла в виде зигзагообразных прожилок. Е.М. Шиллинг, касаясь ремесленного производства сел. Амузги пишет, что «в процессе специализации производств по селениям клинковое дело как более простое и первичное выделилось и локализовалось в соседнем с кубачинцами селении, представляющем вместе с сел. Кубачи как бы единый производственный комбинат (ибо амузгинские клинки одеваются в ножны и украшаются кубачинцами)». 

Это единство, восходящее к эпохе раннего средневековья, особенно отчетливо отражено в сообщении автора XII в. Абу Хамида ал-Гарнати, который указывает, что «недалеко Дербента есть большая гора, у поднижия которой - два селения. В них живет народность, которую называют зирихгеран, то есть бронники. Они изготавливают всякое воинское снаряжение: кольчуги и панцири, и шлемы, и мечи, и копья, и луки, и стрелы, и кинжалы, и всевозможные изделия из меди». Ал-Гарнати под этими двумя селениями подразумевает сел. Кубачи и, вероятно сел. Амузги.

С глубокой древности до 30-х годов XX в. сел. Амузги было одним из крупных центров изготовления клинков кинжалов и сабель, в производстве которых было занято все взрослое население. В подсобных операциях участвовали подростки и женщины. После упадка спроса на холодное оружием 1930-х гг. жители селения стали заниматься сельским хозяйством. Небольшое количество мастеров было занято изготовлением бытовых и сельскохозяйственных кузнечных изделий. Амузгинцы этнически близки к кубачинцам. Они говорят на кубачинском языке, который имеет некоторые диалектные различия. Характерно, что этимология названия Амузги  раскрывается на основе языка кубачинцев и амузгинцев. Амузги - это позднее литературное название, по-кубачински оно звучит Г/ямудже (Г/ябмудже), Г/ямудгала ще (селение "Амузги") ; г/ямудган - амузгинец. Даргинскими соответствиями являются Г/ямузги, Г/ямузгала щи, г/ямузган. По кубачински Г/яб - означает "три", муда - «гора», «холм», «возвышение», а словообразовательный суффикс -ан (-ган -шан) служит показателем принадлежности жителя к определенному населенному пункту.

Таким образом, ойконим Г/ямудже (Г/ябмуджила),в котором выпал согласный б, переводится как «селение, расположенное на трех вершинах (холмах, горных возвышениях)». И действительно сел. Амузги расположено на трех горных вершинах, или возвышенностях, на недоступном для неприятеля месте. В средние века оно являлось очень сильно укрепленным селением. 

С южной стороны селения находится скальный обрыв, высотой более 100 м, с запада и северо-востока селение в XII-XIII вв. было укреплено частично сохранившейся доныне каменной оборонительной стеной (ширина в верхнем ряду 1,4 м при сохранившейся в настоящее время высоте на разных участках от 1,5 м до 3 м), а также круглыми оборонительными башнями, перестроенными амузгинцами позднее в жилые дома (сохранившиеся их стены имеют высоту в три этажа) С восточной стороны находился единственный вход в селение, оформленный в виде невысокой полуциркульной арки, шириной 1,6 м, высотой до 2 м. Толщина крепостной стены у арки, сложенной техникой панцирной кладки, достигает 2,3 м. Вход в селение запирался воротами.

Крепостная стена Амузги, полукругом огибая селение с востока и северо-запада вместе с оборонительными башнями наряду с естественными защитными условиями расположения, делало это селение неприступной крепостью. Амузгинские оборонительные сооружения имеют много общего с такими же сооружениями Анчибачи и Кубачи, и все они вместе составляли единый и взаимосвязанный комплекс оборонительных сооружений средневекового Зирихгерана.

В 1944 г. жители сел. Амузги были переселены в Дербентский район. В настоящее время селение это заброшено, оно в развалинах, а выделка здесь клинков холодного оружия окончательно прекратилась. В селении сейчас живет только одна семья Нухаева Рабадана.

Высокое искусство амузгинских оружейных дел мастеров, их историческое прошлое с необычайным художественным мастерством воспето народным поэтом Дагестана Расулом  Гамзатовым в стихотворении «Амузгинцы». Вряд ли кто из историков лучше, чем Р.Гамзатов, сможет так ярко, образно, и столь лаконично обрисовать прошлое амузгинских кузнецов. 
Поэтому есть смысл привести здесь это стихотворение целиком.

АМУЗГИНЦЫ

Ты нынче, амузгинское селенье,
Походишь на подранка журавля.
Чернеют очагов твоих каменья,
И одичала скудная земля.
И два-три дома, словно в целом свете
Они одни под сенью облаков,
Печально льнут к разрушенной мечети,
Чей возраст старше десяти веков.
И покосился памятников камень,
Их оплела забвения трава,
И превратился в прах под нею пламень
Сверкавшего над горном мастерства.
Ушли творцы прославленных булатов,
Клинков, чья суть, как истина, гола.
И унесли, как будто в землю спрятав,
Потомственную тайну ремесла.
Наполеону персы подарили
Клинок Тимура, но велик Восток,
И знатоки, взглянув, установили,
Что это амузгинский был клинок.
И там, где в небо вздыбленные глыбы,
Как лошадей взметенных косяки,
Имам Шамиль и все его наибы
Носили амузгинские клинки.
Царь почитал пред мужеством заслуги,
И грозный пленник, по горам в тоске,
Не потому ль Шамиль, живя в Калуге,
Всегда при амузгинском был клинке?
Искусством оружейника немало
Весь белый свет ты удивлял, Кавказ.
И сабля амузгинская предстала
Мне в лондонском музее как-то раз.
Я слышал о судьбе ее два сказа,
Один о том, что некий из князей
Бежал сюда и за клинок Кавказа
Сто тысяч заплатил ему музей.
Был сказ другой не менее реален,
Границ Европы разрешив вопрос,
Под небом Ялты эту саблю Сталин
Британскому премьеру преподнес.
Но вздрогнула даргинская вершина.
Когда решили бравые мозги
Переселить на плоскость до едина
Всех жителей аула Амузги.
И мастерства великого не стало,
Которое в минувшие века
Геройские легенды умещало
На благородном лезвии клинка.
И златокузнецов аул соседний -
Склонил свою папаху Кубачи,
Он провожал, как будто в путь последний
Тех, кто ковал и сабли и мечи.
И понял, что теперь уже не нужно,
Как прежде, ладить около луны
Ему для амузгинского оружья
На целый мир хваленые ножны.
И в Амузги пред временем не скроешь
С обидной очевидностью того,
Что нет среди утраченных сокровищ
Сокровища ценней, чем мастерство.